Астральные мифы

Астральные мифы, мифы о созвездиях, звёздах, планетах (в более широком смысле — также лунарные мифы и солярные мифы). В типологически ранней группе астральные мифы, звёзды или созвездия часто представляются в виде животных, нередко в таких мифах речь идёт об охоте на животных. У эвенков небо — это тайга верхнего мира, в котором живёт космический лось Хэглун, каждый вечер похищающий и уносящий в чащу солнце. Четыре звезды ковша Большой Медведицы понимаются как ноги Хэглуна, а три звезды ковша этого созвездия — как охотник (или три охотника), иногда как мифологический медведь Манги, охотящийся за лосем. Малая Медведица в одном из вариантов эвенкийского астрального мифа предстаёт как телёнок лося, Млечный путь — как след лыж охотника-медведя, объевшегося мясом лося. Характерная черта астральных мифов — наличие нескольких космических персонажей, воплощаемых расположенными рядом созвездиями. В астральных мифах индейцев Южной Америки одно из созвездий предстаёт как тапир, другое (Орион или Плеяды) — как части тела расчленённого героя. Варианты этих мифов различаются тем, какая часть тела с каким созвездием (или звездой) соотносится. Чаще всего встречается мотив объяснения многих (обычно 12 или 10) созвездий посредством астральных мифов, в которых выступает такое же число животных. В легендах южноамериканских индейцев (в Гайане) каждое из созвездий воплощает душу одного из животных. Дальнейшее развитие таких астральных мифов приводит к построению системы соответствий между 12 созвездиями и таким же числом животных. В основных чертах эта система близка системе, существовавшей в Древней Вавилонии, где на ней было основано выделение 12 знаков зодиака, позднее перенятое греческой традицией (зодиак — от греч. «животное, звериный круг») и продолженное в других европейских традициях. Эти системы обнаруживают сходство с древнекитайскими и другими восточноазиатскими — с одной стороны, американскими индейскими — с другой. Во всех этих системах, которые могут быть либо результатом независимого параллельного развития, либо следствием диффузии одного и того же комплекса идей (что предполагается по отношению к древнекитайскому циклу из 12 животных, сложившемуся, по-видимому, под влиянием западно-азиатского), на основе астральных мифов была построена закономерная картина движения небесных светил, описывавшихся посредством мифологических символов — животных. В шумеро-аккадской мифологии каждому богу соответствовало своё небесное    светило (планета). Особое значение придавалось планете Венера, олицетворением которой в шумерской мифологии считалась богиня Инанна;   планета Венера почиталась всеми семитами (Астар, Иштар, Астарта) в качестве божества, связанного, в частности, с плодородием и любовью. Культ семитского божества Астар оказал влияние на другие народы того же культурного круга, о чём свидетельствует и

Солярные мифы

Солярные мифы -  мифы, главным персонажем которых является солнце; в научной литературе, особенно в трудах В. Манхардта и других представителей мифологической школы 19 в., солярными называются также мифы, в которых у героя или героини обнаруживаются солярные черты, т. е. черты, сходные с признаками солнца как мифологического героя. В расширительном смысле Солярные мифы относят к астральным мифам. Детальное исследование мифов таких народов, как австралийские, не подтвердило высказывавшиеся ранее (В. Шмидтом и некоторыми другими учёными) предположения о значимости солнца в мифологиях наиболее архаичных типов. Таким образом, на смену солярной теории мифопоэтической школы, пытавшейся вскрыть черты Солярных мифов в большинстве древних мифологических образов, приходит такая историческая интерпретация, которая относит нарастание роли Солярных мифов (в частности, по сравнению с лунарными и другими астральными) к позднейшим этапам мифологии в обществах, имеющих развитый аппарат власти и достаточно продвинутую технологию (обработка металлов, использование колёсных повозок, запряжённых конями). Это, в частности, прослеживается на Древнем Востоке, где в шумерской космогонии бог солнца    Уту — сын бога луны Наины занимает (по крайней мере, первоначально) подчинённое по отношению к отцу положение. В австралийских астральных мифах Солярные мифы играют значительно меньшую роль, чем представления о радуге-змее, хотя солнце и фигурирует (наряду со многими другими явлениями природы) среди тотемов некоторых племён. Возможно, однако, что достаточно ранний тип Солярных мифов представлен у бушменов, которые считают солнце человеком со светящимися подмышками, заброшенным на небо. Когда он поднимает руку, земля освещается; когда опускает, ложась спать, свет исчезает. Наиболее архаической формой Солярных мифов представляются близнечные мифы, в которых солнце и месяц или луна (напр., Ишоко и Хайнэ у хадзапи в Танзании) образуют пару связанных и вместе с тем противопоставленных друг другу культурных героев (часто братьев), один из которых (Хайнэ — месяц) подчинён другому и выполняет его поручения. В ряде архаических Солярных мифах (в частности, у сибирских народов) солнце (как и луна) представляется женщиной. В Солярных мифах у солнца — хозяина света и тени обычно есть помощники, чаще всего дети, которые и зажигают свет (младший сын Дылача — «Солнца-женщины» у эвенков). Универсальным Солярным мифом, встречающимся у большого числа народов, является миф о дочери солнца. В грузинской сказке герой (пастух и земледелец, которому не везёт в его занятиях, из-за чего он становится скитальцем) похищает купающуюся в реке дочь солнца, затем добывает у самого солнца золотого козла, предварительно разорив райский сад. Связь золота, райского сада и его плодов с солнцем характерна также для Солярных мифов и основанных на них волшебных сказок многих других народов, в т. ч. славян. Мотив дочери солнца в индоевропейской мифологии и в отдельных мифологических традициях (древнеиндийской, греческой, балтийской) связывается с близнечным мифом о её братьях. Балтийские (литовские и латышские) мифы о дочери солнца (литов. Saules dukte, латыш. Saules meita) совпадают с древнеиндийским мифом о дочери солнца (Duhita Suryasya) и с греческим мифом о Елене. В наиболее ранней форме этого Солярного мифа, по-видимому, речь шла о близнецах — брате и сестре — детях солнца.
В архаических Солярных мифах повествуется о возникновении солнца или об уничтожении лишних солнц (в мифах народов нижнего Амура и Сахалина культурный герой стреляет из лука и уничтожает лишние солнца). В начале мифологического времени солнце, как и другие светила, отсутствует. К числу архаических Солярных мифов принадлежат мифы об исчезновении и возвращении солнца. В хеттском Солярном мифе великий океан, поссорившись с небом, землёй и родом людским, уводит к себе в глубину бога солнца, которого потом вызволяет бог плодородия Телепинус. В хурритском Солярном мифе  герой — Серебро стаскивает своей рукой с неба солнце и луну, которые склоняются перед ним и умоляют его не убивать их.
Второстепенное значение солнца по сравнению с другими персонажами заметно и в мифах, повествующих о времени, когда солнце было слепым (невидимым); связь с глазом или зрением известна во многих Солярных мифах (в частности, у народов Центральной Америки). Архаическим является также представление о возможности остановить солнце, отражённое и в Ветхом Завете.
Существенным отличием развитых Солярных мифов от архаических является включение солнца в пантеон в качестве главного божества или одного из двух главных божеств (чаще всего солнца и грозы). Согласно гипотезе английского этнолога Хокарта, Солярные мифы этого типа характерны для обществ, в которых увеличиваются функции священного царя. Увеличение значимости культа бога солнца и соответственное усложнение Солярных мифов прослеживается на материале древневосточных мифологий. В архаическом шумерском эпосе Уту (солнце) является культурным героем, срубающим мифологическое дерево и побеждающим чудовищ. В более поздних версиях Уту совершает эти подвиги не сам, а помогает совершить их Гильгамешу. В аккадской мифологии бог солнца Шамаш исполняет роль судьи и пастуха людей; аналогичные мотивы известны и в других развитых ближневосточных мифологиях. В цикле египетских Солярных мифах древнейшими признаются мифы о рождении солнечного младенца из лона небесной богини и о сражениях солнца (Ра) с его врагами — змеей, крокодилом, драконом Апопом, а также о глазе бога солнца. Представления о солнце в сторону признания его основным божеством развиваются в Египте в период расширения его контактов с другими древневосточными культурами (в частности, хурритской), в которых можно предполагать аналогичные процессы. В результате взаимовлияний и типологически сходного развития в мифологиях Египта и Передней Азии к 16—15 вв. до н. э. выработались представления о солнце как единственном царе вселенной (в египетском гимне, составленном в 15 в. до н. э., солнце называется «одним единственным») и земном царе как солнечном божестве (ср. хеттское самоназвание царя «Моё солнечное божество») или сыне бога солнца. В это время в славословиях солнцу говорится о сотворении солнцем всех существ, включая людей, домашних животных и зверей (ср. хеттские гимны солнцу, согласно которым оно судит человека, собаку, свинью, « бессловесных» домашних животных и полевых зверей). В этот же период широкое распространение в различных традициях, как восходящих к индоевропейской, так и в переднеазиатских (включая египетские гимны солнцу), получает представление о том, что солнце выезжает на колеснице, запряжённой лошадьми, и объезжает четыре стороны света. Этот мифологический образ археологически датируется достаточно поздним временем (после изобретения колёсной повозки, в которую впрягались одомашненные кони), но лежащее в его основе мифопоэтическое уподобление солнца колесу возводится к более ранней эпохе. С тем же кругом мифопоэтических представлений связаны Солярные мифы о колесе солнца, в которых обнаруживается соперничество двух божеств, датируемых относительно более поздним периодом, — божества солнца и божества грозы. В «Ригведе» соответствующий индо-арийский Солярный миф представлен уже лишь во фрагментах, которые (согласно Ж. Дюмезилю) позволяют восстановить древний мотив соперничества двух божеств — Индры (бога грозы) и Сурьи (вед. surya, «солнце»). В их сражении Индра одерживает верх, приобретая одно из колёс колесницы бога солнца. В соответствующем цикле ведийских Солярных мифов участвует и бог Арджуна (вед. arjuna, «серебро»), что аналогично хурритскому мифологическому мотиву борьбы Серебра с Солнцем; в «Ригведе» тот же Солярный мифов выступает в форме сражения Карны — сына Сурьи с Арджуной. Типологически сходные мотивы, позволяющие связать солнце, с одной стороны, со священным царём-правителем, а с другой — с культом металлов, обнаруживается и в развитых мифологиях доколумбовой Америки. У индейцев Северной Америки, знакомых с горячей ковкой меди, возникновение солнца описывается в Солярных мифах в связи с погружением меди в огонь костра; в мифологии инков. Солярный миф  объясняет титулатуру правителей империи инков, считающихся детьми солнца. Символика солнца характерна также для храмов инков. Мотивы и символика Солярных мифов сохраняются в более поздние эпохи (вплоть до средних веков и начального периода нового времени) в качестве элементов официального государственного ритуала и мифо-поэтической образности, связываемой с реальными царями. Символика архаических Солярных мифов (в частности, представление о множественности солнц, о чёрном солнце нижнего мира и т. п.) прослеживается на уровне поэтических образов вплоть до 20 в.

В летние месяцы Солнце перемещается по созвездиям Близнецов, Рака и Льва и уже эти созвездия не видны по ночам, созвездия Девы, Весов и Скорпиона видны по вечерам до середины ночи, созвездия Стрельца, Козерога и Водолея – всю ночь, а созвездия Рыб, Овна и Тельца – под утро. В таких же условиях видимости находятся созвездия, прилегающие с севера и с юга к перечисленным зодиакальным. Но следует иметь в виду, что в северных географических широтах из-за коротких летних ночей условия видимости созвездий резко ухудшаются.
    Наступает осень, и Солнце перемещается по созвездиям Девы, Весов и Скорпиона. Теперь уже эти созвездия ночью не видны, вечером можно видеть созвездия Стрельца, Козерога и Водолея, всю ночь видны Рыбы, Овен и Телец, а во второй половине ночи восходят над горизонтом Близнецы, Рак и Лев.
Зимой Солнце проходит по созвездиям Стрельца, Козерога и Водолея, которые по ночам уже не видны. Зато всю ночь сияют на небе созвездия Близнецов и Льва, а между ними видны слабые звезды Рака. И так как зимой ночи очень длинные, то всю ночь видны также созвездия Овна, Тельца и Девы, вечером — созвездие Рыб, а во второй половине ночи над восточной стороной горизонта появляются созвездия Весов и Скорпиона. Так из года в год повторяются сезонные изменения вида звездного неба.
    Между прочим, чтобы запомнить названия зодиакальных созвездий, которые лучше всего видны вблизи полуночи ночи в различные месяцы года (приближенно, конечно), студент московского государственного педагогического института им.Ленина. в 1961 г. Ю.И.Вилишин написал следующее стихотворение.

ЗОДИАК
Взглянув на пояс Зодиака, 
мы в январе увидим Рака, 
а в феврале заметим Льва. 
Хранителем его была 
в холодном марте злая Дева,
соседка Льва по небу,  слева. 
Весы купив себе в апреле, 
они  спокойно жить  хотели, 
но в мае страшный Скорпион 
у них отнял покой и сон. 
Его убил Стрелец прекрасный, 
отца   июня   сын   несчастный, 
в июле ж братец Козерог 
сон Льва и Девы уберег, 
а в августе, на много дней 
приехал дядя  Водолей. 
Из Рыб уху он в сентябре 
варил и кушал на дворе, 
зажарил Овна в октябре, 
Тельца зарезал в ноябре. 
А в декабре, в конце-концов, 
родилась пара Близнецов.

Лунарные мифы

   Лунарные мифы, распространённые (повидимому, уже начиная с палеолита) у всех народов мира мифы, одним из главных действующих лиц которых является луна, находящаяся в тех или иных отношениях с солнцем (см. также Солярные мифы); в более широком смысле лунарные и солярные мифы включаются в разряд астральных мифов. Отношения между луной и солнцем (которые могут воплощать в различных мифологических системах и мужское, и женское начало) часто представляются либо как кровнородственные в одном (брат и сестра, иногда — близнецы, как Тефнут — богиня луны, сестра Шу — одного из воплощений солнечного начала в египетской мифологии; Тефнут и Шу соотносятся так же, как левый и правый глаз) или разных поколениях (шумерское божество солнца Уту рождено божеством луны по имени Наина или Зуэн), либо как супружеские. Связанный с последним представлением мотив ухаживания месяца за солнцем и их свадьбы широко распространён в индоевропейской, в частности балтийской, мифологии: после свадьбы месяц покидает солнце, за что ему мстит бог-громовержец, разрубающий его пополам. Мотив брака месяца и солнца находит типологические параллели в центральноамериканских мифах. В некоторых сибирских (кетских, селькупских) и кавказских (абхазских) Лунарный мотив брака месяца и солнца осложняется преданием, объясняющим постепенное уменьшение (умирание) месяца. В кетском варианте западносибирского Лунарного мифа месяц, живший на небе вместе со своей женой-солнцем, пошёл на землю посмотреть, как живут люди. Там за ним погналась Хоседэм (злое женское мифологическое существо). Месяц, торопливо возвращающийся к солнцу, только наполовину успел войти в его чум. Солнце схватило его за одну половину, Хоседэм за другую и начали тянуть его в разные стороны, пока не разорвали пополам. Солнце пыталось потом оживить месяц, оставшийся без левой половины и тем самым без сердца, пробовало сделать ему сердце из  угля, качало его в колыбели (шаманский способ воскрешения человека, которого вызывают ко второму  рождению), но всё было тщетно. Тогда солнце повелело месяцу, чтобы он светил ночью оставшейся у него половиной.
В селькупском варианте Лунарных мифов месяц разрывается солнцем, решившим  взять его себе на небо в мужья, и старухой нижнего мира. При этом солнцу досталась половина без души, и оно тщетно пыталось оживить месяц, вкладывая в него сердце светлых птиц. Месяц на время оживал, а потом снова  умирал.  Не желая больше возиться с трупом месяца, солнце бросило его в небе.
В абхазском варианте младший из семи братьев (характерное сакральное число в Лунарных мифах, связан-ное с лунной неделей), выступающий в функции месяца, предсказывает опасности, грозящие всем им после рождения сестры-ведьмы, и предлагает убить её. Но братья не слушают его. Он уезжает в  далёкие края,  где женится на солнце. Возвратившись через несколько лет, он обнаруживает, что его сестра-ведьма уничтожила всё живое в округе, кроме одной мыши. Ведьма съедает его коня   и идёт точить свои зубы. Тем временем мышь советует герою Лунарного мифа бежать и рассказать о происшедшем его жене-солнцу. Но когда солнце приходит к нему на выручку,  сестра-ведьма начинает его есть. Солнце-жена тянет месяц в одну сторону, ведьма-сестра —  в другую. По решению высшего божества Анцвы с каждого полнолуния ведьма начинает есть месяц, но спустя полмесяца к нему на помощь приходит прежняя жена — солнце. 
Этот сюжет, в основных своих чертах совпадающий в мифологии народов северо-западного Кавказа, Сибири (у енисейских народов),  характеризуется наличием второго женского персонажа — ведьмы, из-за вмешательства которой месяц разрывают пополам. 
В балтийской  и  славянской мифологиях в сходном сюжете у частжует не только второй женский персонаж (заря — Денница, к которой после свадьбы месяц уходит от солнца). но и активный мужской персонаж  — бог  грома,  разрубающий месяц пополам. Мотив чудовища (часто собаки или волка, у славян — вурдалака), которое начинает есть месяц (чем объясняются не только его уменьшение, но и лунные затмения), характерен для многих Лунарных мифов (нивхи считали, что луну пытается съесть собака, на ней живущая, и во время лунных затмений пытались испугать эту собаку звоном железных предметов, стреляли в неё из лука или из ружей). Соответствующий языковый оборот со значением «луна умерла, луна убита» встречается применительно к лунному затмению в большом числе языков мира (малай-скополинезийских, древнеармянском, хеттском и др.).
В дуалистических мифах противопоставление луны и солнца принадлежит к числу основных: в дагомейской мифологии Маву воплощает луну (ночь, мудрость, радость), а Лиза — солнце (день, силу, труд); ср. двух демиургов Хайнэ (олицетворение месяца) и Ишоко (олицетворение солнца) у хадзапи в Танзании. В сибирских шаманских мифологиях луна связывается с ночной, тёмной, а солнце — с дневной, светлой половиной мира (что отражается и в изображениях мира на шаманских бубнах, где луна обычно помещается на тёмном фоне слева от мирового дерева). У чукчей с луной связываются кэле — существа, приносящие зло людям. Сходный круг мифологических представлений имелся и в китайской мифологической традиции, связывавшей их с различием двух полярных сил, причём солнце осмыслялось как светлая и горячая сила ян, действующая как мужское, положительное и активное начало, а луна — как сила инь, начало женское, пассивное, тёмное, холодное. Типологически наиболее архаичную форму противопоставления солнца и луны можно найти в австралийских дуалистических системах, где оно выражено через равнозначное им противопоставление двух зооморфных классификаторов — тотемов, соотнесённых, как и два светила, с двумя фратриями племени (напр., у племён области Маккай, Квинсленд солнце — аллигатор — фратрия youngaroo; луна — кенгуру —фратрия wutaroo); в Евразии древним зооморфным символом бога луны был бык. В дальнейшем дуалистическая система может существенно разрастаться за счёт других противопоставлений, но оппозиция солнце — луна обычно остаётся одной из основных, как у пангве (Габон), где с луной соотнесено зло, нечет, вода, с солнцем — добро, чёт, огонь; ср. также соответствующие представления в индийской мифологии, отражённые в «Бхагавадгите».
В мифологическом противопоставлении луна — солнце первый член чаще всего оказывается отрицательным, что связано с меньшей ролью божества луны по сравнению с божеством солнца в развитых мифологиях (напр., в мифах Египта). В таких мифологиях луна оказывается значительно менее ловкой и увёртливой, чем солнце (этим у абхазов объясняется появление на ней пятен).
Согласно бушменскому мифу, солнце и луна — соперники. Луна убегает от солнца, которое режет её ножами — лучами. От луны остаётся только один хребет, и она просит пощадить её. Солнце соглашается, луна уходит к себе и начинает снова расти. Затем бегство луны, преследуемой солнцем, повторяется. Другого рода соотношение между лунарными и солярными мифами характерно для таких изолированных ареалов, как северо-западное побережье Южной Америки, где (в Пакасмайо и других прибрежных долинах) месяц почитался в качестве основного божества, управляющего стихиями, определяющего движения моря, насылающего гром и молнию. По представлениям индейцев этих областей, большая сила месяца по сравнению с солнцем сказывается уже в том, что месяц может светить и днём и ночью (причём он может затмевать солнце, а солнце его затмить не может). Поэтому солнечные затмения праздновались как победа месяца над солнцем, тогда как лунные затмения воспринимались как печальные события, которые надо оплакивать. Считалось, что на двое суток (во время новолуния) месяц отправляется в потусторонний мир, чтобы наказывать там мёртвых преступников. Отзвуки характерного для обитателей древнего Перу культа месяца исследователи усматривают и в цикле мифов о Пачакамаке (на языке кечуа «создатель») — сыне солнца и месяца. Отчасти сходные с южноамериканскими представления известны у батаков (на Суматре) и семангов (в Малайе), согласно которым луна хитростью заставила солнце проглотить своих детей — маленькие солнца, собиравшихся сжечь землю.
В древних центральноамериканских мифах два бога должны были сгореть для того, чтобы превратиться в месяц и солнце. Сходный мотив — полусгоревший предмет, становящийся луной, — известен в бушменском Лунарном мифе (см. в ст. Бушменов мифология). У некоторых народов Судана распространён тотемический миф о превращении в месяц барана, пойманного и запертого в доме за то, что он повадился воровать зерно сорго. Когда старики племени увидели, что после поимки барана стало темно, они посоветовали отпустить его на волю. Освобождённый от привязи баран подпрыгнул высоко вверх и превратился в месяц. Известны также мифы о происхожде-нии луны (и солнца) из частей тела «чаще всего из левого и правого глаза) мифологического первосущества (китайского Паньгу, индийского Пуруши и т. п.). Особняком стоят представления о происхождении луны в Шумере, где предполагалось, что она возникает из той же субстанции, что и воздух (скорее преднаучный, чем мифологический мотив).
У большинства народов мира есть особые Лунарные мифы, объясняющие возникновение пятен на луне, чаще всего тем, что там находится особый человек «лунный человек» — «ирий хасава» у ненцев; «лунная женщина-сплетница» — «ралк умгу», идущая по воду с коромыслом и вёдрами, у нивхов; сходное представление известно у татар з Западной Сибири, рассказывающих, что женщина была много лет назад за дурное поведение отправлена богами с полными вёдрами воды на луну, откуда она с тоской смотрит на землю).
Божеству луны многие народы придают особое значение, считая, что оно даёт необходимые элементы для всего живого (как «луна-мать» — «Кичеданямы» у нганасан). У айнов существовал обычай во время полнолуния обращаться к божеству луны с подношениями, так как в это время оно благосклонно и весело: в другое время, когда месяц уменьшается, божество плачет и не слышит молитв.
Сопоставление лунарных знаков па-леолитического искусства и наиболее архаических Лунарных мифов позволяет (пока еще в очень гипотетической форме) наметить вероятный путь развития Лунарных мифов от представления о месяце как воплощении мужского начала в зооморфном коде (бык и др.) к значительно более поздним представлениям, согласно которым луна выступает в качестве женского персонажа, иногда второстепенного. Обращает на себя внимание постепенное уменьшение значимости Лунарных мифов в развитых обществах при сохранении значимости луны как мифологического символа, используемого при гаданиях, в магических обрядах и т. п. (традиция, продолженная в европейском искусстве от романтизма и постромантизма, вплоть до символизма; ср. персонифицированный образ луны у А. Блока: «Выйдет месяц — небесный Пьеро, встанет красный паяц на юру»)

Происхождение названия - в римской мифологии Луна (Luna) богиня ночного света. Культ Луны был вытеснен культом Дианы - которая считалась воплощением ночного светила. 

РАССТОЯНИЕ ОТ ЗЕМЛИ - 384401 км
ДИАМЕТР - 3476 км
МАССА - 1,2% МАССЫ ЗЕМЛИ
АТМОСФЕРА - ОТСУТСТВУЕТ
ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТИ СУТОК (ЧИСЛО ЗЕМНЫХ СУТОК)
И ЗВЕЗДНЫЕ (ПЕРИОД ВРАЩЕНИЯ), и СОЛНЕЧНЫЕ: 29,5

По поводу затмений Луны очець стройная-версия имелась у индейцев-ацтеков, и её может прочитать любой желающий на огромном базальтовом блоке, теперь хранящимся в археологическом музее города Мехико. Главный небесный персонаж — белая облачная змея Мишикоатль—..живет среди звёзд. Это настоящее пернатое божество с видом весьма гордым и пышными перьями, украшающими его как по всей длине равномерно, так и в особо представительных местах— на голове, спине и на лапах. Основные земные дела змея давно закончила, поучаствовав и в сотворении людей, и в борьбе сил света с армией тьмы, и во многих других мероприятиях, и теперь в основном бездельничала, пребывая в бесконечно затянувшемся стопоре, вытянувшись во всю длину где-то там, среди звёзд.
Но изредка на облачную змею нападал стих. Отчего такое случалось, в том путались и сами ацтеки, невнятно что-то толкуя о несовершенстве человеческой природы и всяческих за это карах и наказаниях. Но так или иначе, а в один не особенно прекрасный день, а точнее в ночь змеевидное божество вдруг просыпалось и начинало бить хвостом и извиваться кольцами. И это через всё небо! При этом жуткий мерцающий взгляд змеи медленно и методично обозревал окрестный космос до тех пор, пока не упирался в повисшую над землёй красавицу — Луну. Тут действия небесного пресмыкающегося сразу преобретают целенаправленный характер и в абсолютной тишине со сноровкой истинного удава Мишикоатль начинает приближаться к ничего не подозревающей Луне. Вот открывается чудовищная пасть, вот блещут во мраке страшные зубы, и вот уже бедняжка-Луна начинает исчезать в жуткой утробе небесного божества. А внизу в это время переполох и паника. Рядовые ацтеки штурмуют храмы, рыдают и разрывают одежды. Дело в том, что и Луна — весьма важное божество, потеря которого грозит стране мором и разорением, поэтому поведение облачной змеи вызывает бурный протест и требование к жреца,м немедленно принять меры.
Жрецы единственные сохраняют полную невозмутимость и, дождавшись, когда Луна будет проглочена совсем, заявляют, что сделать ничего нельзя, поскольку ацтеки сами виноваты и пусть сами теперь Луну и выручают. Однако, поломавшись немного, меры-таки принимают, Мишикоатль одумывается и совершает процесс в обратной последовательности. Луна, как ни в чём ни бывало, снова изливает на простирающийся под ней мир свой тихий серебристый свет, жрецы срывают аплодисменты, а белая облачная змея, получив отступное, снова заваливается среди звёзд в свою бесконечно долгую дремоту.
      Теперь обратимся к астрономическому варианту той же истории. Затмение Луны напоминает затмение Солнца, но только наоборот. Теперь уже между Луной, хорошо освещенной солнечными лучами, и самим Солнцем вклинивается Земля, закрывая собой от Луны светило. И мрачная земная тень, подобно густому покрывалу, и на глазах у изумленных наблюдателей наползает на серебряный диск до тех пор, пока не скрывает его полносьтю. К счастью, планеты продолжают двигаться, их взаимное расположение вскоре меняется и затмение заканчивается, вызывая громкий вздох облегчения. Случаются затмения крайне редко, так что большая часть людей успевает о них просто забыть и только жрецы и астрономы, имея под рукой записи за несколько веков, всегда заранее знали о предстоящем событии.

     Большим разнообразием отличаются легенды, в которых объясняется происхождение пятен на луне. Чаще других встречается мотив встречи влюбленного луны-мужчины со своей избранницей, которая, чтобы узнать, кто ее возлюбленный, мажет ему лицо сажей. В других случаях в пятнах видят силуэт живущего на луне существа, или сама луна представляется мужчиной с необыкновенно тонкой кожей, сквозь которую просвечивают внутренности. Движение солнца и луны по небу рассматривается как продолжение их земного пути или как преследование одним светилом другого.
Затмения объясняются нападением на светило небесного чудовища, чаще всего ягуара, либо противоборством солнца и луны, в ходе которого победу одерживает то одна, то другая сторона.

    Австралийские аборигены представляли луну мужчиной, первоначально принадлежавшему к тотему опоссума. Регулярно поднимается он на небо, идет на запад, а затем спускается по дереву на землю. Поедая опоссумов, мужчина увеличивается в размерах (тогда наступает полнолуние) и, чувствуя себя утомленным, принимает вид серого кенгуру. В таком обличье его убивают юноши, один из которых сохраняет кость кенгуру, а из нее в скором времени вырастает месяц (новолуние).

Феникс (Phoenix) созвездие видимое лишь в южном полушарии. Оно состоит из двух переменных звезд 4 и 3 звездной величины. Площадь созвездия 469 квадратных градусов. Созвездие содержит 40 звёзд ярче 6-й видимой звёздной величины. Введено на рубеже XVI-XVII вв. (упомянуто в атласе звёздного неба Ж.Байера 1603 г.) В период Римской империи птица Феникс была символом незыблемости Рима, в христианстве - символом воскрешения Христа и триумфа вечной жизни над смертью. В алхимии Феникс соответствует красному цвету, возрождению вселенской жизни и успешному завершению процесса. Именем этого мифического персонажа названа малая планета (астероид) 4543 Phoinix. Неподалеку находится созвездие Скульптора, Журавля и Тукан, именно сюда притекает небесный Эридан со своей ярчайшей звездой Ахернар, из Северного полушария. Феникс удивительная мифическая птица, олицетворяющая возрождение, бессмертие и солнце. Как известно Феникс умирал на собственном костре, чтобы заново возродиться. Делал Феникс это каждые 500 лет. Подобная птица существовала почти во всех мифологиях древних народов и потому вполне заслуженно ее поместили на звездном небосклоне.
В системе интерпретации звёзд Д.Куталёва созвездие Феникса соотносится с обителью соуправителя Меркурия (Прозерпины, астероидов) в Близнецах, древесным знаком Клёна и Старшим Арканом Таро "Шут".

Гелиополь и храм Феникса

Во времена возведения пирамид в Гелиополе не было еще ни одного обелиска — в городе стояла только одна грубо обработанная священная колонна, которая, по всей видимости, и дала городу его древнее имя Анну. Каира тогда еще не существовало, и именно Гелиополь служил религиозным центром страны. В Анну находился храм, посвященный Атуму, отцу богов. В эпоху пирамид Атума стали ассоциировать с солнечным богом Ра, и в последствии Ра полностью занял место Атума, однако в ранние времена, до эпохи пирамид, он считался "первым богом", чем-то вроде Бога-отца в христианстве. Атуму принадлежала главная созидательная роль после Солнца.
В Гелиополе существовал священный холм, с которого, как гласило предание, впервые поднялось Солнце, и именно на этом месте была возведена священная колонна во времена, предшествующие эпохе пирамид. В начале этой эпохи она была заменена еще более священной реликвией. Этой реликвией был Бенбен, таинственный камень конической формы; по причинам, которые мы затронем позже, Бенбен считался предметом внеземного происхождения. Камень находился в Храме феникса (возможно, стоял на священной колонне), и служил символом этой легендарной космической птицы, способной к воскрешению и повторному рождению, олицетворяющей цикличность смены времен года. В искусстве Древнего Египта феникса обычно изображали в виде серой цапли, возможно, из-за того, что эта цапля каждый год совершает перелеты. Существовало поверие, что появление феникса в Гелиополе означает наступление нового цикла, или начало новой эры. Первое появление феникса послужило причиной возникновения культа камня Бенбен, по-видимому, рассматриваемого как "семя" космической птицы. (Корень слова бенбен — "бен" — означает: человеческая сперма, эякуляция или оплодотворение матки). Таинственный камень исчез задолго до того, как Египет посетил Геродот, но его название перешло на камни-пирамидки, которые обычно ставились на вершины пирамид и, позднее, на верхушки обелисков.
Чем был Бенбен и какая роль ему предназначалась? Ясно, что он являлся главным предметом государственного культа, а этот культ и привел к возведению пирамид. Как мы говорили, город принадлежал жрецам, располагавшим колоссальной властью в эпоху пирамид, и нет сомнения, что сооружение пирамид происходило под их руководством. В слово "жрец" мы в наше время вкладываем несколько иное значение. Жрецы были весьма образованными людьми, посвященными в тайные знания — не только религиозные, но и астрономические, а также архитектурные (в том числе, возможно, и символической архитектуры), они владели иероглифами, "священным письмом" египтян. электронная мифологическая энциклопедии Александрова Анастасия myfhology.narod.ru
     Поскольку Осирис, или его "душа", отождествлялся с фениксом, можно предположить, что камень Бенбен символизирует, помимо прочего, его семя и, таким образом, оплодотворяющую силу, которая дала возможность Исиде родить сына Гора.
Нам предстоит говорить только об антропоморфных божествах, и большей частью — об Осирисе, чья трагическая смерть и чудесное воскрешение послужили основой для мистерий древнего Египта и источником происхождения культа возрождения для вечной загробной жизни.

Фэнхуан,

Фэнхуан, в древнекитайской мифологии чудесная царь-птица. В западноевропейской и русской литературе Фэнхуан обычно трактуется как птица феникс. Наиболее ранние упоминания о Фэнхуане встречаются уже на иньских гадательных надписях (ок. 15 в. до н. э.). Как предполагают исследователи, слово фэн (чудесная птица) первоначально было обозначением божества ветра — посланца небесного владыки (Тянъ-ди). Не исключено, что большое значение, которое древние китайцы придавали Фэнхуану, связано и с архаическими представлениями части иньских племен (особенно на п-ове Шаньдун), считавшей своим тотемом птицу (см. Се). Этимология понятия хуан довольно сложна. Некоторые ученые предполагают, что хуан — изначально
это название особого гребня на голове птицы фэн, графически представляющего собой изображение восходящего солнца, лучи которого напоминают трезубец. Возможно, что еще одно свидетельство солярной природы образа птицы фэн — соотнесенность Фэнхуан со стихией огня в классификационной системе по пяти первоэлементам. В более поздних текстах фэн толкуется как самец, а хуан как самка. К рубежу н. э. появляются подробные описания внешнего облика Фэнхуана. Так, согласно словарю 1 в. «Шо вэнь» («Толкование знаков»), у Фэнхуана клюв петуха, зоб ласточки, шея змеи, на туловище узоры, как у дракона, хвост рыбы, спереди как лебедь, сзади как единорог-цилинь, спина черепахи. Согласно древним мифологическим преданиям, Фэнхуан — птица с разноцветным оперением — живёт в Дунфанцзюньцзы-чжиго («восточном царстве совершенных людей»); вылетая оттуда, она парит за пределами Четырех морей (Сы хай), пролетает через гору Кунь-лунь, пьет воду у горы Чжичжу, стоящей средь водной стремнины» мочит крылья в водах Жошуй. Появление Фэнхуан считалось знаком наступления великого мира в Поднебесной. В качестве птицы, сопутствующей миру и процветанию, Фэнхуан упоминается в легендах о правителе Хуан-ди, государе Шуне и т. п. Государь Фу-си по случаю прилета Фэнхуана создал специальную музыку. По некоторым косвенным записям прилет Фэнхуана, видимо, отождествлялся с началом дождей. Считалось, что Фэнхуан знает сезоны года и поэтому, согласно преданию, правитель Шао-хао назвал чиновника, ведающего календарем, — Фэнняоши (букв, «род птицы фэн»). Фэнхуан считался в средневековом Китае символом человеколюбия (жэнь) и одновременно — государя (наряду с драконом — лун), но чаще государыни-императрицы, а также вообще невесты.
   Солярный характер образа Фэнхуан и указания в древних источниках на то, что Фэнхуан живет (или рождается) в Данъчжу (киноварной пещере), соотнесенной с югом, привело к контаминации образа Фэнхуан с образом Чжуняо (или Чжуцяо) — Красной птицы, символом юга. В средние века образ Фэнхуан часто использовался и в даосизме; в даосских легендах сообщалось о святых, разъезжающих по небу на Фэнхуане, в ряде преданий рассказывается о явлении женщинам во сне птицы Фэнхуан, после чего те рожали выдающихся сыновей. За этим можно видеть представление о Фэнхуане как о птице, связанной со светлым началом ян.
       Образ Фэнхуана чрезвычайно популярен в китайском искусстве с глубокой древности. Примерно с эпохи Шан-Инь до нас дошли бронзовые сосуды с рельефами, изображающими Фэнхуана как птицу с пышным хвостом, огромными глазами и своеобразным гребнем типа трезубца на длинной ножке на голове. Есть основания предполагать, что определенное влияние на формирование образа Фэнхуана оказало представление о павлине. В старом Китае изготовление картин с изображением Фэнхуана было сосредоточено в городе Фэнхуанфу провинции Аньхуэй, что было связано с легендой о появлении Фэнхуана в этом городе, где Фэнхуан пропела на могиле отца Чжу Юань-чжана, после чего Чжу Юань-чжану удалось основать национальную династию Мин.